* Кое-что любопытное, что не вошло в сюжет в основном по цензурным соображениям *
Первая городская скульптура "Скамейка" (у народа "Шлюшка") появилась благодаря случайному стечению обстоятельств: архитектора сквера подгонял заказчик, архитектор случайно встретил скульптора, у скульптора - это уже менее случайно - в загашнике приталась подходящая работа... Но вот история установки второго изваяния - "Прикуривающий" - еще более удивительна. Со слов Жбанова:
- Мы были хорошо знакомы с Володей Голынским. Да его все знали, все были у него в друзьях. Ой, он был что называют "неформал", человек Города, городской бродяга. Да вообще необычный. Вот на Беларусьфильм приходит Президент. А Голынский тогда только продал свой фильм в Россию, очень этим гордился, там же ничего не делалось, а он быстро снял, быстро продал. И вот подходит к Президенту и говорит: А не согласится ли первый белорусский президент сфотографироваться с первым белорусским продюссером? Президент согласился. Разговорились, он и закидывает: вот, Александр Григорьевич, работаю, престиж страны поднимаю, а жить мне негде!.. Через пару недель уже была у него трехкомнатная квартира. Правда, недолго - продал он ее скоро.
Конечно, были у него враги, известное дело, зависть... Как он внезапно умер! Говорят - передозировка - ну, мы же знаем, что такое передозировка! (Тут Жбанов уже чуть не по плечу меня хлопал, забыв, очевидно, что я всего только журналист, а не богемный тусовщик, для которого "доза" или "децил" - обычные ежедневные слова.) Он же не пацан был, норму знал...
А незадолго до смерти - как чувствовал - пришел ко мне и говорит: Володя, сваяй меня! Хочу городу о себе память оставить! Деньги у него были, в бронзе пожелал, знал, что я с бронзой люблю работать. Я сделал, как он и хотел - городского бродягу, такой БОМЖ - не БОМЖ, ему понравилось. А когда он умер, скульптура так и осталась у меня. Родственники собирались забрать и распилить на лом, я выкупил - жалко же, своя работа.
Потом, когда "Скамейку" уже поставили - очень она Ермошину понравилась, я ему и говорю: А у меня еще есть скульптура. Он отвечает - давай, Володя! Будет здесь у тебя свой скверик. Вот и поставили "Прикуривающего" - как раз там, где по плану остановка должна быть.
Вот такая история. А что она правдивая - каждый может убедиться. Просто подойдите к "Прикуривающему", но не суйте ему в отполированные пальцы недокуренный бычок, а взгляните на бронзовый муляж канализационного люка, на котором он стоит. В центре увидите несложный вензель, сплетенные буквы "Г" и "В": "Голынский Владимир". Смотрите и запоминайте, думаю, это вскоре может и исчезнуть: найдется какой-нибудь бездельничающий блюститель идеалов, который, отрабатывая место у "корыта", повелит спилить напоминание о знаменитом некогда городском неформале. Давно живу, хорошо знаю я подлые приемы наших уродов-бюрократов...
Как и обещал мэр Ермошин, скверик и впрямь стал "жбановским", в нем разместилась еще одна скульптура - девочка под дырявым зонтиком. Когда я общался со скульптором, она еще стояла в центре его тесной полуподвальной мастерской, и Владимир вдохновенно рассуждал, какой это удачный символ незащищенности: дескать, она держит зонтик над собой, словно он ее может защитить... На мой взгляд, уж очень сентиментально получилось.
Жбановские скульптуры на Центральном Комаровском рынке нравятся мне уже значительно меньше. Хотя, вроде бы, по духу такие же непритязательные, не "грузящие", не давящие смысловой нагрузкой: городской фонтан с фотографом и барышней, гуси. Такие местечковые сцены - надо знать, что относительно недавно этот болотистый район (не случайно - "Комаровка") и был местечком вблизи города...
